Соседи. Такие разные судьбы

Соседками моей бабушки Кати по подъезду многоквартирного дома были две приветливые и добрые старушки — баба Глаша и баба Оля (имена изменены). Прожившие несколько десятилетий рядом, они душевно общались, дружили и были почти родственниками. В настоящее время такие добросердечные отношения соседей вызывают приятное недоумение: неужели так было? Да, действительно было.

У каждой из соседок я бывала в гостях. У бабы Оли мне нравилось рассматривать ажурные салфетки, украшающие поверхности разной мебели, в том числе старый радиоприемник. Каменный шкаф для хранения продуктов (он заменял холодильник) я видела единственный раз в жизни на кухне у бабы Глаши. Оказывается, этот чудо-шкаф еще в послевоенные годы ей подарил мой дед Андрей.

Иногда баба Глаша с бабой Олей ссорились в лучших традициях соседских взаимоотношений, а моя бабушка всегда была в роли дипломата, примиряющего старушек.

Как-то бабушка Катя пришла задумчивая и сказала, что этажом выше будет жить новый сосед — дед Барасюк, а потом добавила: «Своеобразное соседство. Такие разные судьбы». Позже она мне рассказала о жизни соседей. Их судьба как книга с тяжелым сюжетом, который надолго остается в памяти.

С бабушкой Катей, 1987 год

Старушки

Баба Глаша появилась в нашем краю в конце войны. По рассказам самой старушки, за опоздание на военный завод, где она работала во время войны, ее наказали: отправили на лесозаготовки. Так баба Глаша попала в Западную Сибирь, потом в Омскую область, здесь и осталась. В войну все ее родственники умерли, и на прежнее место жительства возвращаться было не к кому и некуда. Баба Глаша работала прачкой в детском доме, эвакуированном из Ленинграда, и долгое время жила в каморке при прачечной.

Вскоре у нее родилась дочь, а спустя какое-то время и сын. Это был послевоенный период жизни — тяжелый и голодный. Сына баба Глаша вынужденно отдала в семью бездетной пары ленинградцев, чтобы (в прямом смысле слова) не умереть от голода: с одним ребенком было легче прокормиться, чем с двумя маленькими детьми. Через время семья, усыновившая мальчика, вернулась в Ленинград. Связь с бабой Глашей они не поддерживали. Материнскую боль в сердце из-за потерянного навсегда сына она пронесла через всю жизнь. И часто плакала, когда о нем вспоминала.

Баба Оля — местная, из Омской области. Большую часть жизни она работала нянечкой в детском саду. Ее единственная дочь после войны умерла от туберкулеза легких. Замуж баба Оля не выходила, детей у нее больше не было.

Когда старушки вышли на пенсию, их стали приглашать в няньки многодетные семьи. Они заменяли ребятишкам родных бабушек, которые по разным причинам не могли быть рядом с внуками. Баба Глаша и баба Оля вынянчили не один десяток внуков, и с этими семьями, когда дети вырастали, поддерживали добрые отношения. Взрослые внуки периодически навещали бабушек уже со своими детьми.

Обе старушки дожили до глубокой старости. Они ушли из жизни в начале этого века. Так получилось, что бабу Глашу проводила в последний путь одна из многодетных семей, детям которой она была бабушкой. Бабу Олю, когда она стала немощной, забрали дальние родственники.

Барасюк

Дед Барасюк приехал в наши края с женой после тюрьмы. Там он отбывал длительный срок наказания за то, что в годы войны был карателем на Украине. Вместе с женой они жили в доме где-то на отшибе, крепко выпивали. Местные жители с ними общались неохотно.

Шило в мешке не утаишь, как ни старайся, и те, кто знал, кем был дед Барасюк в военное время, обходили его стороной и не здоровались. Не было среди сибиряков семей, которые за годы войны не похоронили родных — слишком тяжелой была боль утраты. И в каждой семье искалеченные «барасюками» судьбы.

По странному стечению обстоятельств деда Барасюка поселили в квартиру, где раньше жил дед Тиша. Это был уважаемый человек, фронтовик и инвалид войны. К тому времени он умер.

В моей голове, тогда девочки-пионерки, не укладывалось: как по соседству может жить бывший каратель? Отрицательный персонаж не из книг и фильмов, а в реальной жизни. У бабушки я уточняла, нужно мне с ним здороваться при встрече или нет? Она отвечала, что здороваться нужно со всеми взрослыми и дедом Барасюком тоже из уважения к возрасту. Никто не знал его имени и отчества, к нему никак не обращались, а между собой звали — дед Барасюк. По соседству он жил недолго, и куда делся потом — не знаю, и спросить уже не у кого. В той квартире несколько раз сменились жильцы.

Бабушка Катя — Кривошеева Екатерина Семеновна, 2010 год

Вместо эпилога

Через много лет, в разговоре с бабушкой Катей, я как-то вспомнила про деда Барасюка и спросила, что она чувствовала, когда видела бывшего карателя?

Моя бабушка — ветеран Великой Отечественной войны, фронтовик, гвардии старший сержант-санинструктор 308 гвардейской стрелковой дивизии. Она прошагала по полям сражений Белорусского, Сталинградского и Брянского фронтов, была участником Сталинградской битвы и битвы на Курской дуге, боев за освобождение Белоруссии и Польши. Бабушка выжила после двух ранений. К 20‑ти годам она была награждена несколькими боевыми медалями и орденом.

На мой вопрос бабушка Катя ответила, как всегда, просто и мудро: «Зачем о нем вспоминать? И это переживем. Лишь бы не было войны».