Теплые истории на весь год

Наша коллега Лана Тарасянц, советник генерального директора по связям с общественностью «Газпром межрегионгаз Владикавказ», совместно с прекрасным художником Асхаром Есеновым подарили читателям портала календарь на грядущий год, состоящий из теплых историй и необычных полотен. Каждый месяц — отдельный сюжет, сотканный из настроений, образов и воспоминаний в художественных декорациях.

 Ахсар Есенов (род. В 1970 г.) — заслуженный художник Республики Северная Осетия-Алания. С 1993 г. член Союза художников России. Работы Ахсара Есенова находятся в Республиканском художественном музее им. М. Туганова, а также в частных коллекциях в России, США, Англии, Германии, Испании. Живет и работает во Владикавказе.

Январь. В горах

В горах

— Мам, ты говоришь, эту ракушку нашли в горах… Но разве ракушки живут не в море?

— Ты прав, малыш. Эта раковина — домик моллюска аммонита. Посмотри в окно: там, на месте Кавказских гор, чьи белоснежные вершины ты видишь, когда-то плескалось море. Миллионы лет назад это море было частью древнего океана, который простирался от современных берегов Атлантики до Индокитая.

В океане обитали первые живые организмы — рачки, моллюски, планктон. Умирая, они опускались на дно, с течением времени их останки покрывались песком и спрессовывались в твердые слои породы. Из останков животных и растений в толще земли образовались различные полезные ископаемые — каменный уголь, нефть и природный газ.

А эти древние раковины, найденные на берегах горных рек, стали источником вдохновения для художников, превращаясь в украшения, картины и другие прекрасные предметы искусства, которые радуют своих обладателей многие годы.

Февраль. Игра

Игра

Промозглая февральская сырость пробирает до костей. Балансируя на нелепых в эту пору каблуках, осторожно переставляю ноги по промерзшему тротуару, и вдруг замираю, уставившись в окно… За большим запотевшим стеклом люди, склонившиеся над шахматной доской. Ни возраста, ни имен, ни лиц, но воздух вокруг них пронизан колдовством, или священнодействием.

Белое и черное. Добро и зло. Свет и тьма. Ад и рай. Так было — и так будет.

Один из игроков поднял голову и взглянул в окно. Подсвеченный бликами огня от газового камина, он как две капли воды был похож на нашего старого соседа по лестничной площадке, который вел шахматный кружок, и чья благородная душа навсегда скрылась за черно-белым горизонтом…

 Март. Цветущий сад

Цветущий сад

К середине марта селение Унал уже парило над ущельем бело-розовым облаком цветущих садов.

Принарядилась и старая спасовка. Ее чудесные кисло-сладкие плоды, которые обычно поспевали к празднику, сверкая налитым восковым бочком, и знаменитые унальские груши дед возил на сельскохозяйственную выставку на ВДНХ. Фрукты, будто вырезанные из голландских полотен, вызывали восторг посетителей. Они были полны жизни так же, как и само село. А сейчас старые деревья капризничают, то засыпая сад фруктовым ковром, то недовольно сбрасывая весенний цвет и замирая в звенящей тишине…

Под ровное гудение пчел и мерный скрип деревянных качелей воспоминания убаюкали меня. Так можно провести целый день, чуть отталкиваясь носком от земли, и следить из-под прикрытых век за склоном горы, где акварелью разливается лиловая дымка, сменяясь матовой серо-голубой глазурью, потом фиолетовыми чернилами, пока, наконец, не становится черным силуэтом на краю звездной ночи.

Трехцветная кошка тяжело спрыгнула с качелей и, оглядываясь, направилась к дому. Идем-идем, теперь у нас есть даже газовый котел и теплые батареи, так что твои будущие котята не замерзнут.

Апрель. Рыба

Рыба

Рассказы об огромных белых амурах и карпах, выловленных в пруду в районе Китайской площади, бередили мальчишечье сердце. Мечты о царь-рыбе, затаившейся на дне родного пруда, согревали душу и подстегивали азарт.

Мы выросли и стали работать в газовой компании, где сбываются мечты. И пусть у нас не приморский и не речной регион, но что нас остановит по дороге к мечте?!

Сегодня я с удовольствием смотрю, как под лучами холодного солнца, спорящего с апрельским дождем, сверкает серебристая чешуя. Наш пруд на владикавказской малой Водной станцией пополняется мальками разных видов. Мой зонт не в силах укрыть всех желающих увидеть выпуск рыбы в пруд. И я рад, что все получилось так, как мы себе представляли.

Как старожил Китайской скажу, что каждый раз, находясь здесь, вспоминаю тот восторг от первой рыбалки с отцом и невероятные истории старых рыбаков.

Май. Дом

Дом

Дедовский дом в Ахсау был местом притяжения для большой семьи. В нем вкусно пахло его табаком, сушеными яблоками и немного мокрой шерстью от брошенной у огня козлиной шкуры.

Помню деда, согнувшегося под тяжестью вязанки дров, бабушку, уговаривающую капризную печку согреть и накормить промокших и голодных внуков. Их желание обогреть дом в прекрасном, но продуваемом ветрами ущелье было почти осязаемым.

Дед с бабушкой перешагнули в новый век, но время, когда Дигорское ущелье стало модным местом для туристов, уже не застали. Не увидели, как мы восстановили дом, сохранив старые ворота, лозу, посаженную к рождению младшего внука, бабушкин буфет и трубку деда, помнящую его кривоватую улыбку…

Они бы точно обрадовались газовой трубе, перечеркивающей ярко-желтой стрелой величественный пейзаж, но дарящей дому долгожданное ровное тепло, а нам возможность понежиться на старой шкуре, помнящей наши быстрые детские шаги.

Июнь. Ключ

Ключ

Вроде не понедельник, отчет подождет, дедлайн еще далеко, уговаривала она себя, промокая салфетками пролитый на клавиатуру кофе…

Господи, что ж не так?!

Пытаясь найти в старом блокноте записи, важные для сегодняшнего материала, она будто споткнулась взглядом о высохший цветок, зажатый меж пожелтевших ореолом страниц. Не может быть…

Схватила свою сумку, перевернула ее и потрясла. По рабочему столу покатились монетки, засохшие листья ореха, фантики… В конце на стол выпал мятый конверт с полустертым адресом. Это неотвеченное письмо она помнила наизусть: «Если ты придешь, там странная дверь, ключ надо вставить бородкой вверх, чуть прижать и повернуть влево».

За старой, обитой дерматином дверью дребезжал звонок. Шумела вода, или шумело в голове — не разобрать. Бородкой вверх, прижать, повернуть…

Он сидел в узкой прихожей, будто хотел выйти, но не смог и сполз по стене. Она распахнула окна и двери, вызвала «скорую» и села рядом.

Угарный газ, колонка, дом старый, под снос, голубь упал в дымоход, хорошо, что вы вовремя пришли… Она не сразу поняла, что говорит ей человек в форме.

Встряхнула головой, прогоняя шум в ушах, ухватила главное — вовремя. И впервые за день улыбнулась.

Июль. Любимое платье

Любимое платье

— Знаешь, это была игра в чистом виде. Игра одна, но каждый из нас играл в нее по своим правилам. Так что вряд ли она могла длиться долго.

Пару дней назад во сне слышала его шершавый голос. Слов было не разобрать, но помню, что улыбалась в ответ на несвойственную ему ранее теплоту. И только проснувшись, поняла, что это было прощание: фоном звучала песня «Тебе, моя последняя любовь».

— «Сюжет у этой сказки, а может и не сказки…». Кстати, твоя любимая «Пластилиновая ворона». И нечего переживать из-за отсутствия сюжета. Душа моя, в жизни не бывает сюжетов, в ней есть истории, которые заканчиваются хуже или лучше. Слава Богу, тебе повезло вовремя выйти из этой игры без правил. Практически без потерь.

— Да, если не считать моего любимого платья, которое я тогда спалила над газовой плитой, торопясь к нему на свидание. Хорошо, хоть на портрете осталось…

Август. Инжир

Инжир

Меня всегда поражало умение бабушки разливать варенье в приготовленные баночки так, что не оставалось ни одной лишней ложки. Даже если все банки были разной величины. Широкий таз с толстым дном, длинная деревянная ложка и густой аромат спелого инжира, плывущий по кухне…

— Хорошо как! — подруга откусывает от пирога, заказанного в лучшей пекарне, — но все равно те пироги, которые ты привозила от бабушки, были вкуснее…

Да, таких, как у бабушки, больше не будет. Ни пирогов, ни инжирного варенья. Только закрыв глаза, можно вспомнить завернутый в накрахмаленную салфетку хлеб, испеченный из оставшегося от пирогов теста, специально для самых младших, и ощутить запах счастья.

Сентябрь. Башня

Левитация

Если я просыпался до рассвета, то любил наблюдать за плывущими в молочной дымке очертаниями фамильной башни за окном, за восходящим солнцем, разлившим краску на древние камни, а если повезет, увидеть парящего высоко-высоко в небе орла.

Это было счастливое время. Когда были живы дедушка и бабушка, когда родители были молоды и здоровы. Я мог, лежа на траве, смотреть за движением облаков. Или часами сидеть на лавочке рядом со своим дедом и слушать его рассказы о прожитых годах. Или, прижавшись спиной к теплой печке с непонятной табличкой «Открой шибер! Проверь тягу!», смотреть, как бабушка разливает из старого железного чайника ароматный чай.

Они прожили вместе больше полувека и понимали друг друга почти без слов. Плавное движение рук, поворот головы, резкий кивок… Одно из моих самых светлых воспоминаний, когда я ненароком замечал, что они сидят, держась за руки, не глядя друг на друга, но чувствуя то, что не выразить словами. Только спустя много лет я понял, что это было.

Октябрь. Листья

Листья

Субботнее утро. Весело пляшут голубые огоньки пламени. Кофейная пенка почти добралась до краев джезвы и наполнила дом запахом нового дня. Второй сезон запутанной истории обещает пару часов отрыва от реальности и эстетического восторга.

Ветер врывается в открытую форточку, превращая занавеску в белый парус, зовущий в дальние страны. Желтый лист с тихим шорохом соскальзывает на пол. Последний осенний привет, достойный шедевра О´ Генри: то же обещание и надежда в каждой прожилке.

Выглянув в окно, в молочном утреннем свете вижу, как качаются тонкие ветки, сплетаясь в причудливый узор. По двору бродит сосед-художник, откидывая со лба длинную челку и как в детстве, поддевая носком ботинка, шуршит разноцветными листьями.

Дочка ночью вспомнила, что надо в школу гербарий собрать…

Ноябрь. Лоскутное одеяло

Лоскутное одеяло

Третий четверг ноября. На столе свечи и темная бутыль ароматного божоле нуво. Легкое послевкусие лета, тугие витки засыпающей лозы, укрытой перед наступающими холодами, предчувствие нового года.

Зачем надо было бросить все и бежать? Казалось, так будет легче. Да, как у Цоя, здесь «есть свет, газ, телефон, горячая вода…» Но все остальное я потерял.

Снова один, кутаюсь в бабушкино лоскутное одеяло и надеюсь, что оно, как прежде, спасет от любых бед. Глоток вина. Закрывая глаза, чувствую тепло бабушкиных рук и вижу вдалеке за окном заснеженную горную гряду…

Дрожащие язычки пламени скользят по стеклу, сплетаясь в причудливый танец. Как можно было не понять, что нельзя просить у жизни ничего, кроме любви, ведь это и есть самое главное…

 Декабрь. Владикавказ

Владикавказ

Традиционный вопрос в любом месте республики: «Вы в город?» не ставит никого в тупик. Все знают, о каком городе идет речь.

Все дороги в городе ведут на Проспект. Как в детской игре, под снегопадом застыли люди и автомобили, закрылись двери домов. Лишь, подрагивая и растворяясь в воздухе, вдалеке поднимается пар от котельных. Горожане не торопятся вылезать из-под пуховых перин в светлое будущее.

Из нового кафе вкусно пахнет сдобой и кофе, в газовом фонаре на входе мерно горит голубой огонь, где-то тихо звучит «Мой синий город»…

В городе, устремленном к горизонту с очертаниями Столовой горы, похожем на заколдованный мир из старой сказки, в чугунных завитках перил, деревянных переплетах окон, в течении Терека, в скрипе трамвая на проспекте Мира мы ищем знаки судьбы. Своей судьбы, навсегда связанной с этим городом.